Теперь нам можно все, но мы еще не хотим!
Отдав команду кучеру, Шнитке позволил себе откинуться на спинку сидения. Как он и предполагал, за все то время, пока карета петляла по женевским улочкам, Мастер Тахути не проронил ни слова. При выходе Мастер без всякой фальши, галантно пригласил его первым спуститься на мостовую, и простоватым манером, с примесью румынского, пожалуй, акцента, указал кучеру явиться через три четверти часа. Они перешли мощеную дорогу, оставили позади будки лодочной станции, свернули на вязкую тропинку в обрамлении полуголых кустов, и остановились на узкой деревянной площадке с перилами. С нее хорошо было видно, как мутно-желтый поток Роны извивающимися вихрями стегает непокорную синь Женевского озера. Из года в год, денно и нощно, то легонько играючи, то неистово, бешено, азартно, обновляя его, освежая, как апрельский ветер, ненасытный стихийный любовник гоняет кровь по жилам вечно неудовлетворенной, вечно желающей его Женевы…